Лед. Чистильщик - Страница 65

– Просто убивали или развлекались сначала?

– По-разному. – Голос оборотня прозвучал неожиданно глухо, на шее набухла и лихорадочно забилась жилка. – По-разному было. Но просто убивать, конечно, не так весело. Вот загнать, распластать, сломать – это кайф, это такой кайф!

Взор возбужденного воспоминаниями парня подернулся поволокой, а мышцы неожиданно окрепли и ремни, притягивавшие руки к подлокотникам, стали медленно, но неотвратимо растягиваться. Виталий отскочил к двери, я резко подался вперед и саданул оборотня кулаком по носу.

– Ай, блин! – взвизгнул парень, по лицу которого заструилась кровь. – Да чего вы?!

– Очухался?

– Нормально со мной все! И не надо как на маньяка смотреть! Я же ничего с собой поделать не мог! От меня ничего не зависело!

– Это понятно. – Я вспомнил о развешанных на деревьях черепах и попросил напарника: – Позвони куратору, спроси, куда пациента доставить. – А когда Виталий вытащил телефон, то указал ему на пленника: – Не здесь.

Водитель выбрался наружу и захлопнул за собой дверь; я тут же ухватил шприц, уверенным движением воткнул иглу в пульсировавшую на шее оборотня вену и до упора утопил поршень.

Ничего от тебя не зависело, говоришь? Ну-ну. Хапани тогда кайфа напоследок!

Глаза паренька едва не вылезли из орбит, он распахнул рот для крика, но голосовые связки уже парализовало, и следующие пару минут пленник бился в безмолвных судорогах, удерживаемый на месте скрипевшими от напряжения ремнями. Под конец чуть не вырвался, но это уже так, конвульсии.

Сопли, моча, кровь – не завидую тем, кому здесь убираться придется.

Эх, жаль, я все же не садист – разобрал бы этого выродка на органы живьем и без анестезии, еще б и подзаработал. Легко отделался, гаденыш…

Выложив на сиденье кобуру с пистолетом, я забрал перчатки – хорошие перчатки, в хозяйстве сгодятся, – выбрался из фургона и задвинул за собой дверцу. Подошел к Виталию и хлопнул его по плечу:

– Отбой.

– Чего? – обернулся ко мне парень и прикрыл телефон ладонью. – Что случилось?

– Похоже, я с дозировкой перемудрил. Преставился болезный.

– Вот ведь! – Виталий заглянул внутрь и едва сдержал рвотный порыв, накативший из-за ударившей в нос вони рвоты, экскрементов и гниющего тела. – Твою мать!

– Я пистолет в воде искупал, почистить надо. И перчатки пока оставлю, сдавать не буду. Хорошо?

– Хорошо. А ты куда?

– В душ. Он у вас где?

– В спортзале был?

– Нет.

– В общем, спускаешься в подвал, там сразу на входе раздевалка.

– Пусть одежду туда принесут, лады?

Азарт – да, у меня тоже азарт! – отпустил, и сразу стали беспокоить позабытые на время мелочи жизни. Сырая одежда липла к телу, мокрые ботинки мерзко хлюпали, спину и шею ломило. Еще и морозить начало. Хреново, короче…

Ежась, я беспрепятственно прошел через пропускной пункт и заперся в душевой. Морщась от боли во всем теле, разулся и с трудом стянул мокрую от пота кевларовую рубаху. Камуфляжные штаны и тельняшку кинул под дверь, туда же сложил остальную амуницию и, отрегулировав краны, шагнул под тугие струи воды.

Уф, хорошо. Замечательно просто…

Пережитое отступило, руки перестали дрожать, и сразу неподъемной тяжестью навалилась усталость. Я подставил лысину под падавшую сверху теплую воду и какое-то время ни о чем не думал, а просто наслаждался покоем.

Все испортил стук в дверь. Обмотавшись полотенцем, я забрал одежду и возвращаться в душ уже не стал. Умиротворенность схлынула, остались лишь слабость и непонятное раздражение.

Потянувшись протереть запотевшее стекло, я обратил внимание на исчертившую правое предплечье черную вязь замысловатых татуировок, росчерков ожогов и ниточек шрамов.

Черные! Они до сих пор черные!

А ведь магической энергии вокруг ни на карат! Неужели побочное действие «Магистра»?

Надо бы с ним поаккуратней…

Насухо вытершись, я оделся – блин, ботинки с носками сырые! – и вышел в заставленный тренажерами зал. Поднялся на первый этаж и отправился на поиски куратора, но сразу был отловлен заместителем директора по режиму и поставлен перед нехитрым выбором: или оформить необходимые документы прямо сейчас, или через пять минут оказаться с заблокированным пропуском на руках.

– Нашим легче, – поморщился я. – Работать не придется, а зарплату мне на карточку перечисляют.

– Откуда столь негативное отношение к работе? – нахмурился Борис Федорович.

– Слова «раб» и «работа» созвучны, что как бы намекает. Нет?

– Идемте, – потянул толстяк меня за собой. – В противном случае я поставлю этот вопрос перед руководством! У нас проверка, а по зданию человек без допуска расхаживает!

– Да перестаньте! Просто не время сейчас. Все утро по болоту лазил, вон – даже ботинки еще не просохли…

– Я вас предупредил!

– Хорошо, хорошо…

Я обреченно вздохнул и поплелся вслед за Прокофьевым. Начальство сейчас совсем пришибленное, понимания моя позиция точно не найдет. Проще один раз отмучиться и забыть, как страшный сон.

Но проще ли? Техника безопасности, правила поведения при пожаре, пути эвакуации в случае чрезвычайных ситуаций, пропуск в помещения с каким-то там классом секретности, доступ к информационным носителям НИИ, очередная подписка о неразглашении…

Заполняя все эти бесчисленные бумажонки, я потихоньку зверел и, когда Прокофьев с невозмутимой улыбкой попросил ответить еще на парочку вопросов, уже не без труда подавил желание послать толстяка куда подальше. Но подавил и махнул рукой:

– Спрашивайте.

– Мне непонятны два момента. – Борис Федорович задумчиво постучал ластиком на конце карандаша о стол и перешел к расспросам: – В первую очередь ваш функционал в качестве заместителя директора центра повышения квалификации. И, во-вторых, пробел в трудовой деятельности с две тысячи второго по две тысячи седьмой годы.